Книги о красоте, женщинах и женственности
Мне давно хотелось написать пятничный пост про литературные произведения, определившие моё отношение к бьюти-тематике. Я с детства очень люблю читать, поэтому именно книги оказывали на меня наибольшее влияние. Попробую составить небольшой хит-парад и вкратце рассказать, что это были за произведения.
- «Волосы Вероники», Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Изящно и остроумно написанная история женской дружбы, зависти и предательства. Одним из интереснейших моментов я считаю уроки искусства одеваться, держать себя в компании и вообще очаровывать, которые дает одна героиня — популярная и окруженная поклонниками — своей кузине, девушке хоть и красивой, но совершенно не умеющей себя подавать и потому прозябающей в одиночестве. Каждый совет — просто бриллиант.
«Во-первых, ты держишься слишком скованно. Почему? Да потому, что ты никогда не бываешь довольна своей внешностью. Когда знаешь, что хорошо выглядишь и хорошо одета, об этом можно не думать. А ведь в этом секрет обаяния. Чем свободнее ты себя чувствуешь, тем сильнее твое обаяние».
А вот совет, поразивший меня в самое сердце: «...ты никогда не приводишь в порядок брови. Они у тебя и черные и блестят, но ты их не приглаживаешь, — и они тебя портят. А между тем они могли б тебя красить, если б ты потратила на них хоть малую толику того времени, что тратишь на ерунду».
С тех пор я постоянно приглаживала и фиксировала гелем брови. И до сих пор, признаться, недопонимаю моду на взъерошенные брови — не могу заставить себя считать это красивым.
- «Унесенные ветром», Маргарет Митчелл
Тут я, конечно, не оригинальна, но что было, то было. Книгу я прочитала лет в 12-13, и одной из самых поразивших меня была сцена выбора Скарлетт платья на барбекю — платья, которое должно было заставить Эшли сделать ей предложение. Столько тонких расчетов и практичности — в каком платье её уже видела соперница, какое её «старит» (в шестнадцать-то лет большая проблема!), в каком она, напротив, будет выглядеть слишком по-детски... Это совершенно перевернуло мои представления о том, как одеваться на важную встречу: до этого я считала, что надо просто надевать нарядное платье, и всё тут. Впрочем, в таком возрасте и неудивительно.
Да и вообще «Унесенные ветром» — это просто гурманское наслаждение для женщины, конечно.
«Кринолинов уже не носили, и новую моду Скарлетт находила прелестной — перед у юбки был гладкий, материя вся стянута назад, где она складками ниспадала с турнюра, и на этих складках покоились гирлянды из цветов, и банты, и каскады кружев. Вспоминая скромные кринолины военных лет, Скарлетт немного смущалась, когда надевала эти новые юбки, обрисовывающие живот».
- «Воспоминания двух юных жён», Оноре де Бальзак
Просто прекрасная книга двух женщинах, живущих по совершенно противоположным принципам: одна — для семьи, детей, долга; другая — для любви, красоты, романтики.
Много любопытнейших подробностей (например, невероятно точно описанные физические ощущения от кормления ребенка грудью) и разносторонне раскрытая тема красоты и ухода за собой. Особенно поразил моё воображение ритуал ухода за собой одной из героинь:
«Рано утром, пока Гастон спит, я встаю, иду в туалетную комнату и, памятуя о мудрых советах моей матушки, смываю следы сна холодной водой; Гастон об этом даже не подозревает. Когда мы спим, кожу ничто не раздражает, она хуже дышит, разгорячается и ее окружают видимые глазу испарения, своего рода атмосфера. Проведя по лицу мокрой губкой, женщина вновь становится юной девушкой. В этом, быть может, ключ к мифу о Венере, выходящей из вод.
Утреннее умывание придает мне прелесть Авроры, я расчесываю и душу волосы; завершив свой тщательный туалет, я змейкой проскальзываю назад, чтобы по пробуждении Гастон нашел меня сияющей, как весеннее утро. Его чарует эта свежесть только что распустившегося цветка, но он не задумывается о ее причине».
Это у меня вызывало почти оторопь; впрочем, в реальной жизни существуют бьюти-маньячки, которые своим мужчинам даже без макияжа не показываются, так что есть ещё чему удивляться!
- «Ночь перед Рождеством», Николай Гоголь
Конечно, героиня повести, красавица Оксана, косметикой не пользовалась — но она подала мне прекрасный пример того, какая у женщины должна быть самооценка.
«- Что людям вздумалось расславлять, будто я хороша? — говорила она, как бы рассеянно, для того только, чтобы об чем-нибудь поболтать с собою. — Лгут люди, я совсем не хороша». Но мелькнувшее в зеркале свежее живое в детской юности лицо с блестящими черными очами и невыразимо приятной усмешкой, прожигавшей душу, вдруг доказало противное. «Разве черные брови и очи мои, — продолжала красавица, не выпуская зеркала, — так хороши, что уже равных им нет и на свете. Что тут хорошего в этом вздернутом кверху носе? и в щеках? и в губах? будто хороши мои черные косы? Ух! Их можно испугаться вечером: они, как длинные змеи, перевились и обвились вокруг моей головы. Я вижу теперь, что я совсем не хороша! — и, отдвигая несколько подалее от себя зеркало, вскрикнула: Нет, хороша я! Ах, как хороша! Чудо! Какую радость принесу я тому, кого буду женою! Как будет любоваться мною мой муж! Он не вспомнит себя. Он зацелует меня насмерть!»
- «Путешествия с тетушкой», Грэм Грин
В первый раз я читала эту книгу (вообще любимые книги я часто перечитываю) с широко раскрытыми от изумления глазами. Это была завораживающая история семидесятичетырехлетней женщины, меняющей любовников, ввязывающейся в авантюры — от контрабанды до свержения правительства — умной, циничной, сексуальной и невероятно обаятельной. То, что женщина после семидесяти всё это может в себе сочетать, я уже нисколько не сомневаюсь, но вот в ранней юности это было ошеломительно.
«Меня удивил размер тетушкиного багажа, состоящего из небольшого чемоданчика белой кожи для косметики и туалетных принадлежностей, baise en ville [на случай любовного свидания (франц.)], как выражалась тетушка».
Любовное свидание и косметика как минимальный набор вещей! В семьдесят четыре! Я тоже так хочу!
А уж многочисленные истории, которые пожилая леди рассказывает на протяжении всего романа, тянут на полноценную короткометражку каждая. Вот мой любимый фрагмент одной из них:
«Она не требовала, чтобы он брился к обеду, но еще на заре их брака недвусмысленно дала понять, что в постели предпочитает гладкие щеки — кожа у нее была очень чувствительная».
- «Лунная долина», Джек Лондон
Не очень популярное произведение Лондона, да и не самое удачное; но образ главной героини, Саксон, выписан с невероятным изяществом.
«Саксон поблагодарила ее улыбкой, выставила ногу, обутую в бархатную туфлю на высоком французском каблуке, и слегка приподняла узкую черную юбку, открывая красивую лодыжку и изящную линию икр; ее белая нога просвечивала сквозь самый тонкий и прозрачный черный шелковый чулок, какой можно купить по пятьдесят центов пара».
Хотя у меня нет и никогда не было никакой склонности к рукоделью, но я просто млела, читая подобные описания:
«Постепенно она заменила свое простенькое девичье белье новым, хотя и скромным, но отделанным прекрасной французской вышивкой, складочками и ажуром. Она обвязала кружевами дешевенькое трикотажное белье, которое носила зимой. Сделала себе лифчики и рубашки из тонкого, хоть и недорогого полотна, а ее ночные сорочки благодаря вышитым на них цветам и искусной стирке выглядели всегда свежими и нарядными».
К слову, в романе также имеется удивительная старуха, широко и со вкусом пожившая. Да и продолжающая жить:
«Ее белье — конечно, с ручной вышивкой — стоило очень дорого. Мужа она кормила хорошо, но сама питалась несравненно лучше. Ели они вместе, но если Барри довольствовался куском бифштекса, она кушала самое нежное белое мясо, и если на тарелке Барри лежал огромный кусок баранины, то Мерседес ожидали деликатные отбивные котлеты. Даже чай и кофе заваривались для каждого отдельно: Барри пил из огромной тяжелой кружки двадцатипятицентовый чай, а Мерседес тянула душистый трехдолларовый напиток из маленькой бледно-розовой фарфоровой чашечки, хрупкой, точно яичная скорлупа. Так же и с кофе: двадцатипятицентовый с молоком готовился для Барри, а турецкий, в восемьдесят центов, со сливками, — для Мерседес».
А её советы, которые она дает Саксон — это просто маленькие поэмы:
«Будьте всегда под покрывалом, под многими покрывалами. Закутывайтесь в тысячи радужных сверкающих оболочек, в прекрасные ткани, украшенные драгоценными камнями. И никогда не давайте сорвать с себя последнего покрывала. Каждый раз набрасывайте на себя все новые, и так — без конца. Но не давайте мужу это заметить. Пусть жаждущий вас возлюбленный будет уверен, что вас отделяет от него только одно, последнее, покрывало, что каждый раз именно его-то он и срывает. Пусть он будет в этом уверен. На самом деле должно быть иначе: пусть наутро он убедится, что последний покров все же ускользнул у него из рук, — и тогда он не узнает пресыщения.
Помните, каждое покрывало должно казаться последним и единственным. Пусть он всегда думает, что вы оставили последнее в его руках; новое приберегите на завтра; и на все будущие завтра оставляйте больше того, что вы открыли. Тогда вы каждый день будете казаться мужу новой и неожиданной, и он станет искать эту новизну не у других женщин, а у вас».
- «Циники», Анатолий Мариенгоф
Честно скажу, что изначально я влюбилась не в книгу, а её экранизацию. Точнее, в исполнявшую главную роль Ингеборгу Дапкунайте. Ломкая, нервная и эксцентричная декадентская красавица, она была просто завораживающей. Ну а потом уже я прочитала книгу — как всегда, более полную и интересную, чем фильм.
Ну а что касается бьюти-тематики, то наверняка вы слышали вот эту цитату из книги — её произносит, прошу заметить, женщина во время послереволюционной разрухи и голода:
«Ольга подошла к округлому зеркалу в кружевах позолоченной рамы.
— А как вы думаете, Владимир...
Она взглянула в зеркало.
— ...может случиться, что в Москве нельзя будет достать французской краски для губ?
Она взяла со столика золотой герленовский карандашик:
— Как же тогда жить?»
- «Маленькая хозяйка Большого дома», Джек Лондон
Странно, что Джек Лондон, известный в первую очередь историями о суровых мужчинах, попал в мой список аж дважды. Но попал заслуженно! Вообще-то Паоле, героине романа, стоило бы занимать первое место — это просто волшебно завораживающий образ. Однако чисто бьюти-темы в романе практически нет, поэтому я вообще колебалась, включать ли книгу в список. Но...но Паола так божественно хороша! Это просто какая-то недостижимая мечта.
«Паола могла быть радостной и непринужденной, женственно-нежной и мальчишески-задорной, готовой на всякую шалость; но гордость жила в ней всегда — трепетная, неистребимая, неискоренимая гордость, она как бы лежала в основе всего ее существа. Паола была демократкой, открытой, искренней и честной женщиной, прямой, без предрассудков, и ни в каком случае не безвольной игрушкой. Минутами в ней точно вспыхивало что-то подобное блеску стали — драгоценной, чудесной стали. Она производила впечатление силы, но в ее самых изощренных и сдержанных формах! И он связывал образ Паолы с представлением о серебряной струне, о тонкой дорогой коже, о шелковистой сетке из девичьих волос, какие плетут на Маркизских островах, о перламутровой раковине или наконечнике из слоновой кости на дротиках эскимосов».
Собственно, Паола ещё в школьные годы задала мне некоторый вектор того, какой должна быть идеальная женщина. Умная, развитая, непосредственная и изящная, одинаково грациозно ныряющая с вышки в бассейн и вальсирующая в бальном зале. Укрощающая громадных жеребцов и жестких мужчин, остроумная и живая, наконец — красавица. Трудно внятно сказать, каким образом можно развиваться в этом направлении, если у тебя нет многомиллионного состояния, как у героини — но что-то во мне это глубоко задело.
Поэтому пусть Паола почетно замыкает эту вереницу.
А с какими из этих книг знакомы вы? И какие литературные ориентиры в мире красоты и изящества были (и есть) у вас?
Загрузка...
